"Коммунистов легче истребить, чем перехитрить, они слишком тоталитарны и подозрительны."
Владимир Путин неоднократно говаривал, что одним из его любимых русских философов является Иван Ильин. Не знаю, правда, известно ли президенту, что Ильин был идеологом русского фашизма и с приходом в Германии к власти нацистов отметился восторженной статьей "Национал-социализм. Новый дух", в которой высказывался в защиту нового режима: «… Я категорически отказываюсь расценивать события последних трех месяцев в Германии с точки зрения немецких евреев… То, что происходит в Германии, есть огромный политический и социальный переворот… Что cделал Гитлер? Он остановил процесс большевизации в Германии и оказал этим величайшую услугу всей Европе… Сброшен либерально-демократический гипноз непротивленчества. Пока Муссолини ведёт Италию, а Гитлер ведет Германию – европейской культуре даётся отсрочка...».
Далее у него произошла размолвка с гестапо. И Ильин переехал в Швейцарию, откуда продолжал желать победы гитлеровцам над Советской Россией.
Но сегодня мы просто разместим две его цитаты. Так сказать, для лучшего понимания той личности, которую так боготворит наша власть.
"При таких условиях наша национальная диктатура станет прямым спасением, а выборы будут или совсем неосуществимы, или окажутся мнимыми, фикцией, лишенной правообразующего авторитета. Наконец, самое возникновение небольшевистской или антибольшевистской власти трудно себе представить иначе, как если Россия будет отвоевана у коммунистов эмигрантскими демократическими партиями, которые будут нарочито приведены к власти победоносными американо-немецкими штыками. Под этой исторически неизбежной диктатурой через годы, может быть, и соберется первое возможное в послереволюционной России представительное собрание, но оно встанет перед совершившимся фактом: имущественные права «восстановлены» в захватном порядке."
"Мы, русские христиане, по-прежнему будем искать в России социального строя. Однако на основах частной инициативы и частной собственности, требуя от частноинициативного хозяйства, чтобы оно блюло русские национальные интересы и действительно вело к изобилию и щедрости, а от частных собственников – справедливого и братского хозяйствования."
------------------------
«Осенью 1947 года Aмepикa располагала 60-ю атомными бомбами. Этого было бы достаточно, чтобы уничтожить военную промышленность СCCР, разрушить их узлы и склады и расстроить их транспорт. С тех пор число и сила американских атомных бомб чрезвычайно возросли (Советы своих не имеют). Этот учет перспектив указывает нам наши ближайшие и дальнейшие задачи. Коммунистов легче истребить, чем перехитрить, они слишком тоталитарны и подозрительны.
Советы в данное время не способны к большой войне. Армия не готова. Военная промышленность тоже не готова. Продовольственный вопрос труден в стране. Иностранной помощи, столь значительной во второй мировой войне, не будет. Локализировать войну, ограничив ее одним фронтом, как это удалось сделать в 1941-1945 гг., – нечего и думать. Воздушные атаки начнутся отовсюду. Фронтов будет несколько и притом весьма удаленных друг от друга. Народ утомлен и обескровлен. Настроения в разочарованной стране – неблагоприятные. Ряды НКВД поредели за войну, а спрос на «опытных» и верных агентов сильно возрос. Во всей Западной Европе германцы сильно проредили агентурный кадр, а на воспитание опытного агента Берия требуется десять лет.
Трагедия русской честной эмиграции с самого начала состояла в том, что в своем желании непосредственно бороться с советской властью она была силою пространства лишена точки для приложения своей силы. Пробираться внутрь страны могли только единичные герои, отнюдь не находившие там, как прежние революционеры, «под каждым кустом – и стол и дом». Глубокая разведка храбрецов, приезжавших во время войны в занятые немцами русские области, дала немало ценных сведений и некоторые ограниченные пропагандные возможности. Но и только.
Нам надо считаться с тем, что вторая мировая война крепко перетрясла наши кадры, внесла в ряды эмиграции небывалые соблазны и разложение, влила в нее массу «невозвращенцев» и проработала ее новой, по-новому работающей советской агентурой. Поэтому нам необходимо прежде всего сделать «перекличку», найти друг друга, удостоверить прежнее единомыслие, сомкнуть наши поредевшие ряды. Нам нельзя забывать: ряд лиц, боровшихся до войны с коммунистами, ныне стали их агентами, их прислужниками, сочувствователями, восхвалителями. Среди этих перебежчиков – есть русские родовитые князья, прославленные беллетристы, духовные лица (православные и евангелические). Теперь мы можем быть обойдены отовсюду: слева, справа, от алтаря, от науки, от искусства, от журналистики, от дипломатии. Враг может оказаться всюду.
При таких условиях наша национальная диктатура станет прямым спасением, а выборы будут или совсем неосуществимы, или окажутся мнимыми, фикцией, лишенной правообразующего авторитета. Наконец, самое возникновение небольшевистской или антибольшевистской власти трудно себе представить иначе, как если Россия будет отвоевана у коммунистов эмигрантскими демократическими партиями, которые будут нарочито приведены к власти победоносными американо-немецкими штыками. Под этой исторически неизбежной диктатурой через годы, может быть, и соберется первое возможное в послереволюционной России представительное собрание, но оно встанет перед совершившимся фактом: имущественные права «восстановлены» в захватном порядке.
Когда Гитлер завопил против коммунизма, многие русские поверили ему, многие наивные русские эмигранты ждали от Гитлера быстрого разгрома коммунистов и освобождения России. Но он не понимал в стратегии ничего и проиграл войну, совершив ряд стратегических ошибок.
Почему русская интеллигенция тянулась прежде к социализму? Потому что она, почти утратив христианскую веру (под влиянием западного рассудочного «просвещения»), удержала христианскую мораль и хотела социального строя, т. е. свободы, справедливости и братства (к коим она, по недоразумению, пристегивала и равенство). Ей внушали и она воображала, будто социализм есть единственный путь к социальному строю.
Ныне наступает новая эпоха, которая положит в основание другое воззр
ение, а именно: социализм – антисоциален; искать социальности надо в ином, новом, несоциалистическом строе. Мы, русские христиане, по-прежнему будем искать в России социального строя. Однако на основах частной инициативы и частной собственности, требуя от частноинициативного хозяйства, чтобы оно блюло русские национальные интересы и действительно вело к изобилию и щедрости, а от частных собственников – справедливого и братского хозяйствования. В тоталитарном же строе – нет ни свободы, ни равенства, ни братства, ни справедливости. Мы видели в жизни – и левый, и правый тоталитаризм. С нас достаточно. Пустые мечты и политические сказки предоставим детям и агитаторам.
Советская власть в данное время к войне неспособна, и ее козыряющие угрозы несерьезны. Военная промышленность строится лихорадочно, но квалифицированные отделы ее не на высоте. Инженерно-технический кадр, истребленный при Ежове на 50 процентов и за тем жестоко пострадавший во время войны, не справляется со своей задачей. Для развертывания плана не хватает рабочих рук: уже теперь не хватает одного миллиона рабочих, в 1949 году будет нехватка в два миллиона, к 1952 году – в десять миллионов. Рабочие изведены длительным недоеданием, жилищными условиями, холодом и террором; их квалифицированный кадр продолжает редеть; новые рабочие из пролетаризованных крестьян работают на фабриках примитивно, с браком и авариями. Железнодорожный транспорт в расстройстве. Продовольствие – тоже; ожидается снова введение карточек. Восстановление разрушенных областей и сельского хозяйства до уровня 1940 года – неосуществимо ни в шесть, ни в восемь лет, названных Сталиным в 1946 году. Жертвы войны исчисляются в 15 миллионов людей; страна обескровлена; она потеряла в войне своих лучших бойцов и множество «опытных» партийцев.
Этим объясняется то обстоятельство, что членам только что созданного в Вашингтоне Конгресса (конец июля) было доверительно сообщено следующее: вся разведка показывает единогласно, что советская власть «блеффирует» в Берлине, что открытие военных действий Советами не подготовляется и что всякая военная тревога неуместна. Правительство Соединенных Штатов намерено в дальнейшем вооружаться и готовиться, посылать бомбовозы и войска в Европу. Но без крайней необходимости американцы войны не начнут».
Свежие комментарии