После 1861 года в России многое поменялось. Реформы затронули почти все сферы жизни общества. Не осталось в стороне и кабакцкое дело. Посмотрим, каких успехов удалось достичь на этом направлении Александру II и его советникам, а так же заглянем в пореформенный кабачок.
К середине 19 века питейное дело переживало не лучшие годы. Виной тому была откупная система. На протяжении почти 200 лет схема, казалось бы, исправно работала. В казну поступали солидные суммы, а потребитель был пьян и доволен. Но нет. Крупный размер откупа стал забором, который защищал старых игроков от новых конкурентов. Питейный бизнес империи поделили между собой 146 откупщиков, из которых львиная доля принадлежала 7 алкобаронам (Бенардаки, Утин, Рюмин, Базилевский, Гинцбург, Короев и Мамонтов). В погоне за прибылью, дельцы понижали качество продукта и повышали цену. Водка в 15°-20°, зачастую с добавками в виде различных «дурманов», стоила раза в 2-3 дороже установленной цены. Даже слабая конкуренция, со стороны крестьянских хозяйств, которым разрешалось ставить брагу и квасы, безжалостно подавлялась. Корчаги с квасом разбивались прямо на ярмарках, под видом борьбы с корчемниками. На вырученные деньги покупались друзья в местной и даже имперской администрации. Это позволяло договорится о госзаказе, например, на отдельном участке строительства железной дороге продавать только свой продукт, или снабжать какую-нибудь воинскую часть, разумеется по выгодной для себя цене. Любые проверки и инспекции натыкались на саботаж со стороны губернатора, и даже епископа. Увеличивающаяся из года в год прибыль выводилась из отрасли и расходилась на взятки, займы, покупку титулов, имений, и в редких случаях на приобретение каких-нибудь приисков. Расчитыватсья с казной откупщик не спешил, пользуясь связями, постоянно брал отсрочку по выплатам, и недоимки по увеличивались, составив в 1859 году уже 28,5 миллионов рублей. Такой расклад говорил о нездоровых тенденциях, и Николай I пытался переломить ситуацию, введя государственную монополию, но казенных мощностей не хватило для производства, и пришлось вновь вернутся к старой системе. А вот Александр II пошел другим путем, и в 1861 году отменил откупа, а с 1863 года освободил от государственного регулирования все производство и продажу алкоголя.
Настала пора питейной свободы. Хочешь производить выпивку? Плати акциз в 4 рубля с ведра. Хочешь продавать? Покупай патент. Вот тут и началось! Кабацкое дело будто охватила горячка. Новые заведения стали открываться одно за другим. По всей стране стали ездить заводские доверенные в поиске еще не занятых мест. Во всех селениях, на дорогах, на пристанях, на мельницах, на маслобойнях, в усадьбах, при монастырях, на кладбищах, даже в самой глухой деревушке можно было теперь встретить кабачок, трактир, буфет или временную палатку. Открыть свою разливайку стремились все: мужики, дворяне, купцы, даже Кабинет Уго Императорского Величества. За год в Москве количество питейных заведений изменилось с 218 до 919, по всей России с 78 тысяч до 265 369. Государство только за 1867 год получило с продажи патентов семь с половиной миллионов рублей.
Окажись вы на улочке любого городка, то без труда бы определили кабак по яркой вывеске. На них изображались пылающие фениксы, медведи с газетой, мужики, грациозно сидящие за накрытым столом, или Бахус верхом на бочке с гроздью винограда в руке. Продолжалась петровская традиция украшать вход еловыми ветвями, или нарисованной елкой, отсюда и разговорное «пойти под елку» или «в гости к Ивану Елкину». Настоящие же названия могли быть и рекламным слоганом: «Нипрахадимае питейная заведение» или «Можно выпить и собой взять!», но чаще всего привязывалось к местности или фамилии владельца.
Внешний вид кабаков очень сильно отличался, тут уж насколько хватило денег. Могла быть хилая деревянная избушка, а мог быть и крепкий каменный дом. У входа сидели бабы и продавали картофель в мундире, варенные яйца, выпечку, потому что внутри закуска хоть и бесплатная, но на любителя. В помещении почти нет мебели кроме, необходимого минимума столов и скамей. Всегда многолюдно и шумно. Пробираемся сквозь клубы табачного дыма к стойке, заказываем себе осьмушку водки. Приказчик, берет мерный черпак, подходит к бочонку на прилавке, через краник наливает в черпак нужное количество, и переливает в кружку. К горькой можем взять бесплатную закуску в виде черного хлеба с солью, нарезанные огурчик или редьку. Затем ищем свободное место, чтобы присесть. Народ шумит, спорит, знакомится, конечно же дерется. Но стоит только завязаться драке, как зачинщиков тут же выставят на улицу. Для этого в зале дежурят местные завсегдатаи, подряженные хозяином следить за порядком. Может быть в счет долга, или просто за желанную кружку водки, на которую не хватает денег, но работают они на совесть. Публика тут самая разнообразная. Кого только не увидишь! Компанию уставших после рабочего дня мужиков стали разбавлять новые лица. Вот учитель, так набрался, что не может идти, и ждет, когда придет сын, чтобы уволочь его домой. Нянька, усадила малыша на прилавок и заигрывает с разносчиком. А вот пьющий священник прибежал в одной рубахе, и просит налить в долг, на что целовальник неохотно соглашается. Ну, и классическая сцена: зареванная женщина с младенцем на руках пытается утащить мужа домой, а тот сопротивляется, отталкивает ее, горланя какую-то песню под поощрение собутыльников.
В общем, народ быстро втянулся, и горячо поддержал реформу. Что начинало вызывать опасения. Уже через пару лет после начала питейной свободы, в правительстве осознали, какого джина выпустили из бутылки. Пришлось вводить ограничения: запретить торговать спиртным в молочных лавочках, закрывать кабаки на время литургий и в праздничные дни. Установить обязательную крепость в 40°, повышали патентный сбор, прикрыли питейные лавочки на ярмарках, а открытие новых заведений требовало согласования с городской думой. Но эти попытки не смогли остановить уже разогнавшийся поток продукции. Более того, новые предприниматели очень быстро усвоили опыт откупщиков. Стали воспроизводить все те же схемы: разбавляли водку, обмеряли покупателей, продавали неучтённый спирт. Новые водочные короли с легкость заняли место прежних алкобаронов. И поделили между собой рынок сбыта, а также задружились с администрацией и надзорными органами, что снова сделало бизнес неподконтрольным государству.
С приходом к власти Александра III начался процесс постепенного ограничения акцизной свободы, а министерство финансов рассматривало вариант перехода к государственной монополии, к которой в конце концов все и придет.
Александр Морозов.
Свежие комментарии