Распятые без креста

В негласном соревновании великих “умов” христианства пробит новый рекорд.

Или дно. Или потолок. Кому как удобнее. Неважно, откуда течёт, главное, куда утекает.

Знаменитую фразу папского легата, отчаявшегося отделить зёрна от плевел и католиков от еретиков в единой бойне, и потому давшего отмашку убивать всех, – “Господь опознает своих”, – превзошло начинание одной скромной православной церкви во французской глубинке.

У легата право опознания плохих и хороших, своих и чужих всё-таки признавалось за Господом. Скромная церковь из французской глубинки сама решила, за кого молиться, а кому допуск к Господу воспретить.

На входной двери в свой светлый храм, из самых чистых помыслов и честных побуждений, дряхлеющий местный батюшка, под локотки ведомый своим помощником, священником с прозрачно-водянистыми глазами поместил такое вот объявление (см. на картинке):

«Эта православная община поддерживает украинцев & молится за мир в их стране» ©.

Когда-то частые, а с некоторых пор немногочисленные туристы, случайно или намеренно попадающие на узкую улочку, вся экзотика которой заключается исключительно в этой неожиданной тихой православной церковке, притаившейся среди мощных католических красот, – недоумённо или с интересом прочитывают это “credo”, после чего, пожав плечами, заглядывают внутрь или проходят мимо, с той же бесстрастностью, с которой пришли.

Редкие русские точно так же пожимают плечами, ни восторгов, ни возмущений не выражая. Я в некотором роде просидела “в засаде” под надёжным прикрытием достаточное время, чтобы понаблюдать за реакцией и составить впечатление о том, как такая специфическая интерпретация Евангелий сочетается с восприятием самой разной, ничем особенно не идеологизированной публики.

Особенно запомнилась молодая пара явно не одержимых религией французов, которые зачитали написанное вслух и высказались тут же, не отходя от двери : а это вот зачем? Чтобы что? На входе в церковь вас предупреждают, за кого молиться? Как в предвыборной кампании – за кого правильней голосовать? А где, в таком случае, партийные программы? Где списки взаимных достижений? Где аргументация сторон? Разве церковь не модератор в выборной гонке? Или вам заранее предлагают согласиться на кота в мешке, поверив на слово, кто хороший, кто плохой?

После чего  молодая пара, пожав плечами, как и все предыдущие, решила, что “такой хоккей нам не нужен” и проследовала далее по улочке, даже не заглянув внутрь политкорректнейшей из православных общин французской глубинки.

Я тоже сейчас проследую далее, не заглядывая внутрь, не выясняя отношений и не затевая бесконечную перепалку из библейских цитат. Я даже не стану напоминать известные надписи о том, кому и когда запрещали сидеть на скамейках в скверах и кого и когда не обслуживали в магазинах. Зачем, если никто и так ничего не забыл, а ассоциаций можно наплести сколько захочешь и из чего угодно.

Нет необходимости в больном воображении, чтобы представить себе больницу, на входе которой вас встретит табличка: «Это медицинское учреждение поддерживает Украину и лечит всех, кто за мир в этой стране».

Или университет с мраморной досочкой: «Это учебное заведение поддерживает украинцев и учит тех, кто способствует миру в их стране».

Если вы возмутитесь и устроите скандал, вас осадят мгновенно и высокомерно: в чём дело, разве вам отказали в помощи? Разве вам запретили зайти внутрь? Вас просто предупредили, что здесь лечат и учат правильных людей, согласно социальному рейтингу и штатному расписанию – служб, лекций, операций.

Далее, везде :

“Этот ресторан поддерживает украинцев и кормит тех, кто…”

“Этот барбешоп стрижёт поддерживающих Украину…”

“Эта булочная печёт для друзей Украины…”

“Эта прачечная стирает …”

“Это министерство культуры опекает…”

На этом месте звонит будильник и бесцеремонно лишает всех друзей Украины возможности продолжать затянувшийся ночной кошмар. Дозор. Позор. Собственно, каждое из трёх последних слов слишком ёмко для такого мелко-фельетонного сюжета.

На самом деле, сюжет не в гипотетической булочной или прачечной и даже не в скромной православной церкви, самовольно взявшей на себя миссию распознать своих.

Сюжет о тех, по кому так смачно проехалось, четвертуя, Колесо Фортуны, пока они заливисто и самозабвенно обсмеивали давно уже канувший, но всё никак не забываемый и всуе поминаемый “клятый Совок”, с его шальными газетами и смешными партийными руководителями, а старая детская истина про “кто так обзывается, тот сам так называется”, совместно с предложением “не рой другому яму” плавно перетекали по ту сторону этого самого колеса.

Они ведь и не заметили, что все жовто-блакитные флажки и флажочки на мэриях европейских городов и музеев, все таблички со “славой Украине”, поразбросанные там и сям в европейской действительности  ничем не отличаются от в своё время обильно высмеянных лозунгов советского периода, содержание которых столь же анекдотично, сколь реалистична их суть.

Обьявление во французской православной церкви по сути и размаху ничуть не уступает подлинной истории, случившейся с моим отцом, молодым инженером начала 70-х, поехавшим в командировку в одну из союзных республик, где ему по-секрету показали самую ценную достопримечательность – местную тюрьму, с красочным транспарантом “Ленин с нами!” (“Только никому не рассказывайте, а то снимут!”)

А жовто-блакитные флажочки где ни попадя – точь в точь, как скандально засветившийся когда-то лозунг сталелитейного завода – “Наша сила – в наших плавках!”

Ваша слава – в ваших правках. Вы настолько глупо и бесцеремонно пытаетесь “править” окружающую действительность – от правильного голосования, до правильных молитв, что вся нелепость и жалкость ситуации уже недоступна вашему пониманию.

Вы уже ничем не отличаетесь от проклинаемых вами организаторов запретов сидения на скамейках и обслуживания в магазинах, от “только для белых” и от “чёрных, чьи жизни имеют значение”, от “Über alles” и от “Васин папа-враг народа”. Вы практикуете всё это вместе и каждое в отдельности, но вам уже не по силам это сообразить.

A на весь масштаб щедро развёрнутой спецоперации “только для друзей Украины”, после восьми долгих лет и восьми насыщенных месяцев откровенно истошной пропаганды, у пресыщенного западного обывателя один среднестатистический ответ и результат – тот самый «пожим плечами» и «проход мимо», по своим делам.

Мне искренне жаль дряхлеющего батюшку, одурманенного фимиамами политкорректности настолько, чтобы попутать Евангелие с Ку-клукс-кланом.

И маленькую тихую церковь мне жаль. И даже молодого «политически грамотного» священника, с водянистыми глазами. И даже если всe они ведают, что творят. Чего я тоже не исключаю.

Похоже, что ассоциация, как и беда, никогда не приходит одна: в нашем воспалённом событиями воображении они следуют одна за другой и цепляются одна за другую. Сразу после моей удачной и столь многозначной находки на входе православной церкви во французской глубинке, мне опять повезло с находками: я обнаружила одну безымянную могилу на старом французском кладбище. Могила была такая древняя, что на обломках плиты невозможно стало различить ни даты, ни буквы в имени погребённого. В распятии над плитой уже не осталось креста. Крест исчез, а тело Распятого было почищено, покрашено масляной краской и намертво привинчено к остаткам чугунного остова, на котором когда-то покоился крест. Одним большим винтом, прямо через пупок. Грубо, но надёжно.

А над ним по бездонному небу послеливневой чистоты и райской голубизны щедро рассыпались свежие облачка, явно имитируя Млечный Путь. А под ним рассыпались скорбные напоминания o забытых и неприкаянных, унесённых и оставшихся, обречённых и победивших, сдавшихся и противостоящих. И только нравственный закон внутри нас досадно сводил на нет благие намерения друзей светлого и хорошего, а также героев со славой, бесстрастно и монотонно повторяя : заставь дурака Богу молиться и он лоб расшибёт. И себе, и тем, кто с ним, и тем, кто молится за него. Можно сказать, одним большим винтом, прямо через пупок. Грубо, но надёжно.

Как на картинке.

Елена Кондратьева-Сальгеро