Еще один текст Бориса Мячина. На этот раз о том, как зарождалась империя. Причем, несмотря на то, что я считаю себя имперцем, по крайней мере в плане соорганизации той самой нашей шестой части суши, текст прочитал с интересом и удовольствием. Но все же скажу, что основная проблема в том, что и демократия в реальном, а не идеальном, воплощении - это тоже неимоверная гадость. А стало быть стоило бы поискать что-нибудь между Сцилой и Харибдой. Глядишь и сможет человечество как-нибудь между ними протиснуться, не оскотинясь окончательно.
В истории очень много размытых политических терминов, использование которых без указания конкретных временных границ попросту невозможно. Ну вот, например, слово «демократия». Нет демократии ВООБЩЕ, ее не существует и никогда не существовало. Демократия в Афинах — это демократия рабовладельческая и в сущности нацистская, потому что всякие метэки, т. е. «понаехавшие» и вольноотпущенники, в число граждан уже не входили. «Военная демократия» у монголов, например, это уже совсем другое. Это машина, экскаватор такой, который едет по Евразии и ковшом пришибает одну армию за другой, а потом вдруг останавливается и начинает посреди степного ковыля ржаветь, ибо солярка закончилась. Парламентская демократия Нового времени — это уже третье. Это нечто вроде компьютерной игры Sims, когда ты заставляешь кукол ходить, говорить, радоваться, возмущаться, совокупляться и проч. Зачем? Затем, что это весело и почти по-настоящему. Завтра будет какая-нибудь четвертая демократия, «цифровая» или «прямая». И все тоже будут думать, что это по-настоящему.
Похожая история и со словом «империя». Imperium в Древнем Риме — это некоторый объем полномочий, который тебе дают. Даже нет, не так. Это ОБЛАСТЬ, в которой ты можешь вверенные тебе полномочия (военные или гражданские) реализовать. Например, тебя зовут Понтий Пилат, и ты назначен прокуратором (на самом деле всего лишь префектом, это ошибка Тацита) провинции Иудея. Можешь повелеть кого-нибудь распять, но только в своей юрисдикции. Вот почему Пилат сначала, «узнав, что [Христос] из области Иродовой, послал Его к Ироду [Антипе, правителю Галилеи], который в эти дни был также в Иерусалиме» (Лк. 23:7), и только когда Антипа отказался судить Иисуса, был вынужден судить его сам. Т. е. Иисусом, прежде чем его замучить, немного поиграли в бюрократический пинг-понг.
Высший империй принадлежит, понятное дело, императору, «принцепсу» («первому гражданину»). При этом он не царь, нет. Власть царя от бога как бы. А власть принцепса — на основании высоких моральных качеств самого правителя. Вот. Вся территория Римской республики, которая ему подчиняется, и называется «империя». Я эти известные, в общем-то, вещи объясняю тем недотепам, которые еще наивно полагают, что в Древнем Риме какие-то республиканцы сражались с «имперцами». Вы немного перепутали сеттинги, друзья. Республиканцы с «имперцами» сражаются в «Звездных войнах» (хотя даже там империя — это просто реорганизованная сенатором Палпатином галактическая республика). В Древнем Риме западные, галльские легионы сражались с восточными, сирийскими, это главное противоречие, красная нить такая поздней римской истории, которая и породила в итоге деление на Запад и Восток.
Далее. Была «Священная Римская империя германской нации». Я уже как-то раз освещал бегло этот вопрос, сейчас скажу чуть подробнее. СРИГН — это такой средневековый гомункулюс, созданный непонятно зачем и никогда особой популярностью в мозаичной Европе не пользовавшийся. Придумали изначально этот прожект вовсе не франкские или немецкие императоры, а римские папы, которым нужно это было для одной только цели — доказать свое превосходство Константинополю. Как это часто бывает, «франкенштейн» в какой-то момент вылез из пробирки и начал с самим алхимиком, т. е. папой, сражаться и душить его своими глиняными ручонками. В историографии это называется обычно войной гвельфов (папистов) и гибеллинов («имперцев»), война эта то затихала, то снова вспыхивала раз десять. Сюжет почти всегда такой. Итальянские города объединяются и выгоняют немецких чиновников. Император в гневе переходит Альпы и разбивает итальянцев где-нибудь под Кортенуово. Папа отлучает императора от церкви. Император плачет и убегает назад за Альпы (как вариант, идет в Каноссу просить у папы прощения).
В более позднее время (а именно в начале XVI века, когда папство ослабело и погрязло в разврате, взятках и непотизме), в Германии нашлись просвещенные люди, которые начали придумывать из империи национальную идею. Главным придумщиком был немецкий рыцарь Ульрих фон Гуттен. Человек был, по современным меркам, националист. При этом, что забавно, немецкие националисты тогда страстно защищали евреев, в то время как их противники («обскуранты», т. е. паписты и схоласты), наоборот, хотели отобрать у евреев Тору и сжечь ее, по испанскому («торквемадовскому»), очевидно, сценарию.
В чем суть идеи фон Гуттена? Очень простая идея. Папы плохие, потому что они все итальянцы, а мы — немцы, давайте верно служить императору, это наше, родное, немецкое. Это кажется примитивом только. Вы переложите это на современные реалии, например. Замените «итальянцы» на «американцы», а «немцы» на «русские», и вам сразу станет понятно, почему «Письма тёмных людей» и прочие сочинения фон Гуттена были так популярны и жгли печатным глаголом сердца простых немецких людей (печатный станок уже к тому времени был). Т. е. «империя» в трактовке фон Гуттена становится уже не объединяющим, а ровно наоборот, разъединяющим началом. Единая Германия, но не Европа. Почувствуйте разницу. Разница есть. Эта разница очень существенная.
В XVIII веке эту идею будут всячески развивать немецкие романтики типа Гёте. Вот это тоже такой важный момент. Первая вещь, которую Гёте написал, вообще, это драма «Гёц фон Берлихинген» про типичного имперского рыцаря (Reichsritter), который всю свою жизнь только и делал, что воевал с кем-нибудь. Т. е. создавался искусственно образ «борца», такого идеального немца, юноши романтического, короче, со взором горящим. Я обращаю внимание на это только потому что этот образ в русскую литературу очень быстро перекочевал и сделался объектом насмешек Пушкина, например, который романтическую моду в образе Ленского спародировал. Т. е. Пушкин обосрал святую идею немецкой империи, вот что я хочу сказать. Русский человек в принципе пафосные вещи не понимает, он стебется над такими вещами всегда. Пушкин — гениальный русский скоморох. Империя че-то какая-то, рыцари, чернокнижники великие… А мы всё это обгадим, ха-ха-ха! Мы не понимаем уже контекста, не чувствуем, что ли, пушкинского юмора, а Пушкин очень, очень юморной автор. Задорнов, можно сказать.
В качестве восточного примера империи приводят всегда еще Китай. Но это, опять же, натяжка. Это просто автоматический перевод. Китайский император — это другое вообще. У китайцев есть чёткое понимание того, что империя не вечна. Империя периодически дохнет, вырождается, и тогда китайцы имеют полное право заменить династию другой, более «моральной». Всё это связывается с календарем, со всякими «знаками» и с пониманием, в конечном счете, Дао как такого пульсара.
Я веду всё к тому, что империя в том смысле, в каком сейчас понимают это слово, это термин очень, очень узкий. Империей можно называть только конкретный тип государства, который был распространен приблизительно 270 лет (с 1648 по 1918 гг). Этот тип появляется во второй половине XVII века и связан с т. н. «Вестфальской системой». Что это такое? В 1648 году немцы, угробив от 30% до 70% (по разным оценкам) своего населения, закончили Тридцатилетнюю войну. Закончили ее очень странно, а именно принципом «cuius regio, eius religio» («чья власть, того и вера»). Т. е. монарх получает право решать за своих подданных, какой религии они должны придерживаться. По современным меркам это, простите, тоталитаризм. Это просто грубейшее нарушение принципа свободы совести. Это, замечу, просвещенная Европа XVII века! У них там станки всякие печатные уже есть, галеоны и Шекспиры, театры разные, математика и прочие науки. Но в церковь какую ходить, решает монарх. Называют это все еще иногда «абсолютизмом», «полицейским государством» или еще как-нибудь. Как это только не называют. Но в действительности это нужно называть словом ИМПЕРИЯ. И вот почему.
Империя вот в этом узком и понятном современному человеку значении, т. е. ПРАВИЛЬНОМ значении (без наивных римских, средневековых или китайских паттернов, которые имеют к этому типу государства такое же далекое отношение, какое афинская рабовладельческо-нацистская демократия или монгольский «экскаватор» имеют к современной демократии) означает, прежде всего, ГОСУДАРСТВЕННЫЙ ТЕРРОР. Я не пытаюсь сейчас сгустить краски как-то. Я пытаюсь объяснить, как это тогда понимали люди. А понимали они это как «левиафана», т. е. чудовище.
Проще говоря, Тридцатилетняя война и прочие религиозные войны, — в Англии, в частности, где Гоббс и придумал про «левиафана», — породили определенную историческую усталость. Люди добровольно стали отказываться от свобод, религиозных, в частности, которые в XVI веке еще были нормой общественной жизни, и это в результате оформилось в трусливую теорию «общественного договора» и вот в этот тип государства, по современным меркам, повторюсь, совершенно отвратительного.
Очень болезненно эту модель вживляли на русском теле. Наша голова загажена учебниками, в которых написано, что с 1700 года началось Просвещение, и началось оно с того, что великий Петр Первый ввел на Руси Новый год, и окно в Европу прорубил, и газету «Санкт-Петербургские ведомости» печатать повелел, и много чего еще сделал просвещенного, рассказывают-то нам учебники, но при этом не рассказывают главного, а именно того, ЗАЧЕМ ВСЁ ЭТО БЫЛО СДЕЛАНО. А сделано это было всё с одной только целью — внедрить в России «левиафана», т. е. модель полицейского государства, «империи».
Тут нужно отметить помимо Гоббса, наверное, еще одного важного идеолога полицейского государства, а именно Самуэля фон Пуфендорфа, который, во-первых, справедливо раскритиковал СРИГН за ее хлипкость и «романтичность», а во-вторых, сформулировал то простое положение, что государь имеет полное право тех своих подданных, которые от государственной религии отступают, наказывать, вплоть до смертной казни. Эти положения — дословно! — были внесены, например, в Духовный регламент 1721 года (базовый документ, определяющий положение РПЦ в Российской империи), и на основании уже этого регламента появилась, например, при Правительствующем Синоде должность протоинквизитора.
Вы не ослышались, нет. Я повторю. «Просвещенный» устав русского императора ввел в России ИНКВИЗИЦИЮ, которая стала использоваться для гонений, например, на старообрядцев, а также на башкирских выкрестов. 20 апреля 1738 года был казнен сожжением, например, Тойгильды Жуляков. 30 апреля 1739-го — Кисябика Байрясова. Сожжением. В России. Не в Испании. Не в Мексике какой-нибудь. В Ра-си-юш-ке. (от Финам.Инфо сожгли за возврат в мусульманство).
По большому счету, Петр Первый ввел в России протестантскую, пуффендорфовскую вот эту модель государства. Это то, что вы должны понимать совершенно отчетливо, без каких-то оправданий, задним числом ссылочек и записочек типа «это было сделано на благо государства». Это — факт. Факт этот русская историография упорно почему-то не хочет признавать. Петра Первого просвещенным монархом продолжают рисовать, хотя в действительности это просто первый русский тоталитарист, а «империя» — это всего лишь парафраз тоталитаризма, чем и объясняется кстати, любовь к Петру I И. В. Сталина, который, несомненно, видел в нем одного из своих предшественников.
Империя — это ПРАВО СИЛЫ. Вот самое простое и понятное определение для тех, кто хочет такое определение получить. Империя — это НАСИЛИЕ, прежде всего, «духовное», религиозное, лишающее человека выбора, возможности встать на какую-то альтернативную т. зр. Любые дополнения к этому определению, например, «культурное развитие», или «государственная мощь», или «единство» — это уже рюшки к трусам. Главное в том, что ИМПЕРИЯ — ЭТО АНТИДЕМОКРАТИЯ. Выбора нет, как пела группа «Сплин». Cuius regio, eius religio.
Империя – это всегда такой напильник, которым спиливают ненужные углы.
Такие дела.
Борис МЯЧИН.
Свежие комментарии