Все стороны Гражданской войны испытывали необходимость в местах для заключения своих противников, попавших в плен или взятых в заложники. Бывшие царские тюрьмы были переполнены, для охраны концентрационных лагерей требовалось большое количество солдат, которых часто не хватало и на фронте, поэтому для содержания заключенных стали применять корабли и баржи, в большом количестве имевшиеся на судоходных реках.
В выборе сыграл свою роль рациональный подход: баржи были вместительными, не требовали многочисленной охраны, могли свободно перемещаться и были защищены от побегов. Поэтому на протяжении всей войны подобные плавучие тюрьмы повсеместно использовались как белыми, так и красными.
Первый случай помещения заключенных на баржу был зафиксирован во время антисоветского Ярославского восстания. 6 июля 1918 года около двухсот коммунистов и сочувствующих оказались изолированы в барже, вставшей на якорь посередине Волги. Несколько суток заключенные не получали воды и пищи, но спустя тринадцать дней, когда город уже обстреливался войсками Красной Армии, им все же удалось сняться с якоря и уплыть на контролируемую большевиками территорию. В живых осталось лишь 109 человек.
Гораздо масштабнее применялись плавучие тюрьмы во время Ижевско-Воткинского восстания. Тогда на реке Кама на пристани Гольяны и в Сарапуле на баржах содержалось до четырех тысяч заключенных, в основном красноармейцы, члены их семей и сочувствующие большевикам. Заключенные получали скудное питание, подвергались пыткам и издевательствам со стороны охраны и расстреливались за неподчинение. Федору Раскольникову во главе флотилии удалось совершить рейд в тыл восставших, спасти одну из барж и освободить 432 человека. Другим повезло меньше, и они в спешном порядке расстреливались перед приходом большевиков.
Узники, спасенные с баржи смерти
Баржи в качестве тюрем применялись и на территории, подконтрольной Верховному Правителю России Колчаку. Именно на них в нечеловеческих условиях осуществлялись перевозки заключенных в Томск в сентябре 1919 года. Отсутствие медицинской помощи привело к высокой смертности на баржах, в результате в пункт назначения прибыли лишь единицы.
Но подобная жестокость присутствовала не только среди антибольшевистских сил. Во время обороны Царицына по личному распоряжению Иосифа Сталина на одну из барж 5 августа 1918 года было помещено арестованное накануне артиллерийское управление. Военные специалисты были заподозрены в измене, за что и оказались заключены. Позже Деникин, основываясь на данных Особой комиссии по расследованию злодеяний большевиков, отмечал, что в трюме баржи одновременно находилось до 800 человек, которые в жуткой тесноте жили и питались в течение нескольких месяцев.
В эмигрантской среде нередко публиковались статьи о бесчинствах большевиков, в том числе и с применением барж в качестве тюрем. Так, по данным меньшевика Владимира Войтинского, в 1921 году на одной из барж были собраны около шестисот заключенных Петрограда и Кронштадта, после чего она была затоплена в Финском заливе. Подобный акт является сомнительным учитывая конструктивные особенности баржи и сложность ее затопления.
Сергей Мельгунов в своей работе «Красный террор в России» описывает случай расстрела в 1920 году в Архангельске свыше сотни пленных солдат и офицеров разгромленной армии Миллера Ревеккой Майзель-Пластининой, которая, кроме того, затопила баржу с беженцами. В этой же работе указано, что ее муж, чекист Михаил Кедров, отправил ко дну баржу с тысячей офицеров, расстреливая сумевших выбраться с нее из пулеметов.
Ревекка Майзель-Пластинина
Спустя годы из истории сперва удалялись свидетельства о зверствах большевиков, акцентируя внимания на белом терроре, после развала СССР роли поменялись и террор красный оказался на всеобщем обозрении. Применение "барж смерти", как прозвали плавучие тюрьмы Гражданской войны публицисты, это лишь небольшой эпизод на фоне всеобщего разгула жестокости и кровавых убийств, но мы должны помнить о нем, не взирая на меняющиеся идеологии и официальные оценки происходящего.
Свежие комментарии