Источники и риски роста ВВП

Если от уровня компаний перейти к макростатистике, характеризующей внешнюю платежеспособность России, то кажется, что ситуация вполне комфортна – валютные резервы страны превышают внешние обязательства 2014 года почти в 4 раза – среди развивающихся стран ситуация лучше лишь у Китая и Филиппин, где соответствующий коэффициент составляет примерно 5,5 и 6,5 раз.

Жить можно, но … 20-25% этого долга российским компаниям нужно будет рефинансировать в течение ближайшего года, а если этого не получится, то нужно будет отдать десятки миллиардов долларов «своих и навсегда». И это уже будет серьёзный удар и по резервам Банка России. И по корпоративным финансам. При уровне суммарной корпоративной задолженности реального сектора (по кредитамбанков и облигациям) к ВВП России на уровне 60% (в середине группы развивающихся экономик, где она составляет от 15-25% у Аргентины и Мексики до 110-115% у Китая и Болгарии) объем внешней валютной задолженности - примерно треть, то есть около 400 млрд. долл. А эта цифра уже близка к суммарным резервам Банка России. Внешние кредиты российским компаниям сейчас если и можно привлечь, то на 100-150 б.п. дороже, чем в середине первого квартала 2014 года.

Значительные риски подстерегают российскую экономику в новых условиях не только на инвестиционном поле, но и в сфере внешнеторговой деятельности. И дело не в том, что вдруг реализуются муссируемые в некоторых СМИ «страшилки» и полностью прекратятся торгово-экономические отношения России с Украиной, Молдавией и Грузией после недавнего подписания этими странами соглашений с Евросоюзом. В экономических отношениях России с этими странами, скорее всего, будет найдет компромисс, который выгоден и России, и ее партнерам. Гипотетический разрыв экономических отношений с Россией означает для Украины, Молдавии и Грузит, во-первых, потерю экспорта в Россию в размере 12,6%, 9,2% и 1,8% их ВВП в год (по данным за 2012год), соответственно, во-вторых, потери со стороны денежных переводов в размере 1,5%, 15% и 4,6% ВВП, и в третьих – потери со стороны притока инвестиций России в эти страны.

В то же время, значительные внешнеторговые риски подстерегают российскую экономику не вне, а, как это ни странно звучит, внутри самой России. Они заключаются в перманентном падении инвестиций, в недопустимо низких темпах модернизации экономики и, следовательно, в торможении темпов наращивания несырьевого экспорта. Недостаточный ввод новых мощностей ограничивает возможности внешней экспансии с новой конкурентоспособной продукцией даже несмотря на произошедшее два годя назад вступление России в ВТО, что, в принципе, дает отличные возможности бороться с разного рода ограничениями экспорта российских товаров с помощью квазисудебных механизмов этой международной организации. В результате прирост физических объёмов экспорта за январь-май по предварительным оценкам Минэкономразвития составил лишь 1,2% (по данным ФСТ, то есть с учетом торговли с Белоруссией), что заметно ниже 1,8% за прошлый год.

Для оценки значимости динамики экспорта и импорта как факторов роста ВВП в российской экономике можно исходить из т.н. закона Тирволла, который позволяет оценивать долгосрочный темпы роста экономики как частное от деления темпов прироста номинальных объемов экспорта в валюте на эластичность прироста импорта к приросту внутреннего спроса (расходов населения и инвестиций). Из этого закона следует, что при столь низких темпах роста экспорта критическое значение для обеспечения долгосрочных темпов роста российской экономики имеет снижение эластичности прироста импорта к внутреннему спросу. Если, например, эластичность импорта составляет 0,5, то даже при 1% прироста экспорта по номиналу в валюте рост ВВП мог бы составлять 2%, при 2% прироста экспорта -4% прироста ВВП и т.д.

Сейчас эластичность импорта к динамике внутреннего спроса падает, и это позволяет российской экономике ускользать от рецессии. Однако сокращение импорта, которое наблюдалось в первом полугодии текущего года (на 5,2% по данным Банка России) трудно расценивать как устойчивое, то есть как реальное импортозамещение, а не как результат падения курса рубля или закрытия границ. Признаки импортозамещения, то есть роста внутреннего производства при снижении (или стагнации) импорта могут наблюдаться лишь в табачной промышленности, в производстве химических средств защиты растений, мебели, одежды, обуви, мяса и колбасы, подсолнечного масла, стальных труб, легковых автомобилей. А вот в производстве инвестиционно-значимых товаров, например, машин и оборудования, грузовых автомобилей никакого импортозамещения пока, видимо, не происходит. Это значит, что Россия продолжает сильно зависеть от  западных стран в сфере обеспечения высокотехнологичными товарами, и потенциальные секторальные санкции могут негативно воздействовать на и без того слабый инвестиционный процесс. Таким образом, имеющиеся финансовые и внешнеторговые риски для роста российской экономики будут подталкивать российские власти к достаточно быстрому урегулированию обострившихся вблизи ее границ геополитических конфликтов, которые оказывают серьезное влияние на экономику. Ведь полное переключение финансово-технологических связей с Запада на Китай - займы в китайских банках, поиск на его рынках высокотехнологичных «реплик» западного оборудования – не только трудно осуществимо в короткие сроки, но и несет свои риски, которые еще нужно выявить и тщательно проанализировать.

Фото: Shutterstock.com