За несколько месяцев до начала Великой Отечественной войны командующим Дальневосточным фронтом был назначен генерал армии Иосиф Родионович Апанасенко. Был это кавалерист из самого верхнего круга Будённого, из Первой конной, человек, которого считали неуправляемым, способным в гневе обругать, наливаясь до багровости дурной кровью.
Лучше всего сказал о нём П. Григоренко, служивший в Оперативном управлении штаба Дальневосточного фронта: «Даже внешностью своей он был нам неприятен, не говоря уж о том, что шла слава самодура и человека малообразованного, неумного. Могучая, но какая-то неотесанная фигура, когда ругается, выражений не выбирает, как правило, делает это в оскорбительном тоне и с употреблением бранных слов».
Но постепенно выяснилось, что этот генерал оскорбляет тех, кто напрасно ест командирский паёк, умеет спросить с подчиненных, а сам совершенно независим, до безрассудства смел и готов принять неожиданное решение, а потом за него ответить.
Когда выяснилось, что за 20 лет командования Блюхер не построил ни километра дорог на будущем дальневосточном театре военных действий, Апанасенко с красным лицом, с налитыми кровью глазами рявкнул:
– Как же так! Кричали: Дальний Восток – крепость! А оказывается, сидим здесь, как в мышеловке! На железной дороге более 50 тоннелей и мостов, два японца с динамитом остановят всё движение войск!
Генерал приказал строить автодороги, для этого разбить будущие дороги на участки, за которые отвечали и военные, и гражданские власти. За время строительства – 4 месяца – он снял с постов нескольких секретарей райкомов и призвал их в армию рядовыми за неумение организовать работу! Слухи о самодурстве, о придирках, о жёстких требованиях, о стремительном понижении в звании тех, кто что-то не выполнил из распланированного, поползли по частям и гарнизонам.
Да, легенды о самодуре получили полное подтверждение, но теперь любая воинская часть по тревоге в любое время года и суток выходила в бой.
Второй невозможный поступок Апанасенко совершил, когда Сталин спросил, сколько дивизий можно перебросить на запад в конце октября и в ноябре? Генерал отдал всё – более тридцати! Так что уже с ноября 1941 года свежие дивизии с дальневосточниками от Апанасенко сражались за столицу. А чтобы не оставить Дальний Восток беззащитным, на месте каждой отправленной под Москву дивизии он создавал новую, а чтобы японцы не увидели ослабление сил – новая дивизия имела тот же номер, что и отправленная на Запад. А командиров от ротных до полковых генерал набирал из бесчисленных лагерей, несмотря на поток доносов лагерного начальства о самоуправстве – он вытаскивал осужденных военных и давал им в руки и оружие, и новые части. А ещё он добился призыва в его создаваемые дивизии мужчин до 55 лет – им не обязательно с винтовкой бегать, найдётся дело!
Кстати, существует легенда, гласящая, что во время беседы со Сталиным в октябре 1941, когда речь шла о переброске "сибирских дивизий" под Москву, когда речь зашла об отправке противотанковых пушек, генерал буквально подскочил со своего стула. При этом он отбросил в сторону стоявший перед ним стакан с чаем. «Ты что? Ты что делаешь?! Мать твою так-перетак! А если японец нападёт, чем я буду защищать Дальний Восток? Этими лампасами?!» — закричал он Сталину. Отвечая за свои слова, Апанасенко готов был пойти под расстрел, о чем сразу и заявил. Вопреки ожиданиям, Сталин прислушался к словам своего тезки. «Успокойся, успокойся, товарищ Апанасенко! Стоит ли так волноваться из-за этих пушек?». Вот такой был характер.
Благодаря генералу Апанасенко, развернувшему такую бурную деятельность по военному строительству и формированию частей, Япония всерьёз побаивалась мощи России. И для неё предпочтительнее было тогда сохранение вооруженного нейтралитета. Руки ей, по сути, связывала наращиваемая и неослабевающая сила российского фронта, которым командовал неутомимый военный и продуктивный хозяйствующий генерал Апанасенко.
Но его мечта – самому бить немца – осуществилась только в 1943 году, когда генерал армии Апанасенко был назначен заместителем командующего войсками Воронежского фронта. Он участвовал в самой грандиозной битве великой войны – Курской, но дано было ему короткое счастье солдата – увидеть, как остановлена страшная военная машина, не сумевшая одолеть русскую силу. 6 августа генерал был тяжело ранен и скончался от ран.
Судьба была к нему щедра: воевал в Первую мировую, командовал в Гражданскую, укреплял Дальневосточные рубежи, остановил немцев под Курском.
А вот гнать врага будут другие.
Свежие комментарии