Первая мировая война стала своего рода «испытанием для человечества», которого не выдержали многие государства консервативного толка (а в сравнении с США, Великобританией и Францией — Германия, Австро-Венгрия, Российская империя или османская Турция имели репутацию консервативных держав). И, разумеется, причин у Первой мировой войны было много, хотя центральным противоречием часто считают борьбу между Великобританией и все усиливавшейся Германией (которая могла в перспективе угрожать «владычице морей»).
Любопытно, что многие провластные круги вплоть до августа 1914 года считали, что воевать с кайзером не стоит, что делить русским с немцами нечего. Правый монархист, редактор газеты «Земщина» Станислав Казимирович Глинка-Янчевский еще летом 1914 года писал, что опасается не столько самой войны, сколько её последствий: ослабления России и Германии, краха монархии.
Действительно, долгая затяжная война, осложнение положения народа, массовая армия («вооруженный народ»), ошибки царского руководства (и неудержимое снижение «рейтинга» лично Николая II и его окружения после 1914 года) — всё это ударило по монархии как таковой, ускорив революционные процессы. Пётр Николаевич Дурново излагал мысли о «ненужности войны меж царем и кайзером» еще подробнее (и в чем-то вообще оказался пророком).
У французов были реваншизм и опасения усиливающейся Германии. Британцы, как всегда, думали о своих колониях и о «балансе сил» в Европе. Немцы желали занять «достойное место под солнцем», считая, что их, таких могучих, обделили колониями и влиянием. А что же Россия?
Ведь многие царские военачальники потом писали, что солдатам цели войны вообще были непонятны. А это значит, что толковой агитации, понятной массам, не было вообще. Понятно, что правые публицисты быстро стали «менять шарманку» и кричать о «борьбе германизма и славянства».
А если по конкретике, то действительно, сферой российских интересов были Балканы и Кавказ, Польша и знаменитые «черноморские проливы». Но решили бы эти территориальные приобретения социально-экономические проблемы России, которые во многом усилила как раз Первая мировая?
Интересно, что в качестве «ура-патриотов» тогда выступала и либеральная интеллигенция. Она продолжала выступать за территориальные приобретения и в 1917 году (фактически теряя собственно российские окраины), что стоило Гучковым-Милюковым-Родзянко власти.
Возникают вопросы и из другой плоскости: не стала бы объединенная Польша (хоть и в составе Российской империи) новой проблемой для России? Позволили бы союзники (от поставко которых зависела Русская армия и промышленность) забрать Константинополь и проливы? Не утратила бы Россия все, такой ценой достигнутые, гипотетические преимущества на Балканах, в Галиции и так далее?
Мы ведь помним результаты Русско-турецкой войны 1877 — 1878 гг., когда аппетиты победившей Российской империи урезали, а новые балканские государства не попали под заметное влияние России (про болгар уже и говорить не стоит, помнится, в обе Мировые войны они воевали на стороне противников России/СССР, братушки, однако).
Потому многие современные исследователи приходят к выводу, что четких целей в Первой мировой войне не было даже у российской элиты, что уж там говорить о простом народе. Территориальные «призы», которые должна была получить Российская империя, основывались не на расчете, а на романтических представлениях:
«Создается впечатление, что российскую геополитику определяли утопии и романтизированная историческая память, но никак не здравый, особенно экономический, расчет...» (с) В. П. Булдаков. Т. Г. Леонтьева. Война, породившая революцию. Россия, 1914-1917 гг.
Кстати, говоря об исторической памяти. Есть мнение, что российская верхушка тогда пыталась исправить репутационные результаты Русско-японской войны 1904 — 1905 гг. Мол, трон укрепится за счет побед над «германцами» и все забудут о «маленькой-победоносной» (А. Лукин. Накануне событий, 1912 — 1914 гг.).
Проблема еще была и в том, что отечественная печать (а мы не забываем, что далеко не каждый русский солдат умел читать, особенно на уровне «интеллигентных газет») не сумела четко объяснить даже упомянутые выше цели. В основном все писали о плохом кайзере (хотя до 1914 года он особо плохим не был), о том, что в немцах живет национализм (при этом отечественные мыслители называли националистами и себя, только «правильными»). В сухом остатке получаем:
— борьба за лидерство в «славянском мире»;
— восстановление «внешнеполитического имиджа» (после Русско-японской);
— Проливы, Константинополь, Галиция (вокруг гипотетических «призов» шла дипломатическая борьба);
— поведение немцев, османов и австро-венгров;
— союзнические обязательства;
Возможно, продлись Первая мировая один год, этих целей вполне хватило бы для «объяснений» и агитации. Но борьба затянулась и психологически мотивировать вчерашних крестьян на «подвиги ради Константинополя» становилось все сложнее (не забываем о больших потерях гвардии и офицерского корпуса, о зависимости от союзных поставок).
Тёмный историк.
Свежие комментарии