Мы, русские, всегда готовы спасти весь мир ценой собственной жизни. Английский мозг так не работает... Продолжаем разбираться в истории общественного договора и его течениях.
Для тех, кто не читал первую часть нашего исторического расследования, вот краткое содержание: в Древней Греции общественного договора в нашем понимании не было, – у эллинов было гораздо больше обязанностей, чем прав, а общество было по современным меркам тоталитарным. Права и свободы — изобретение Нового времени. Теория общественного договора появилась на Западе в результате религиозных войн XVI—XVII вв, и главной ее целью было утихомирить разбушевавшиеся чувства и сделать общество как можно скучней и «цивилизованней».
На основе этой теории были сформированы три влиятельных политических учения: 1) «имперский» абсолютизм (который у нас, например, был юридически закреплен Петром I в 1721 году, а денонсирован Керенским в сентябре 1917 года, когда Россия была объявлена республикой), 2) либерализм и 3) коммунизм. Эти три направления берут свое начало в работах трех авторов XVII—XVIII вв: Гоббса, Локка и Руссо. С Гоббсом мы вроде как разобрались. Сегодня мы анатомируем Джона Локка и постараемся разобраться, в том, почему же либеральное направление ОД так популярно в нашем мире. Итак, начинаем. Пристегнули ремни? Поехали!
«Славная революция» 1688 года и какое отношение к ней имел Джон Локк
Спойлер: Локк был политтехнологом, прятавшим в шкаф ненужные скелеты
При упоминании Джона Локка у многих в голове возникает смешной лысый мужик из телесериала «Lost», который постоянно говорит: «Только я знаю, что я могу», носит с собой кучу ножей и верит в мистическую силу Острова. Известно, что Абрамс и Линделоф намеренно назвали этого героя в честь английского философа, но на самом деле между «Локком из Лоста» и «историческим Локком» мало общего.
Из всех всемозможных «островитян» на Локка больше всего был бы похож доктор Ливси («Остров сокровищ»), потому что именно Локк первым сформулировал идею джентльмена — честного и порядочного человека, который старается следовать некоему нравственному кодексу.
Среди сочинений Локка есть педагогический трактат, который так и называется — «Что изучать джентльмену» (имеется в виду молодой человек, по-нашему старшеклассник или студент). К сожалению, многое из того, что рекомендовал Локк, впоследствии было забыто или испорчено городскими нравами. Но в конце XVII века, когда Локк только писал свой трактат, всё было куда более здраво и ближе к природе, а не к «благам цивилизации». «Джентльмен должен воспитываться так, чтобы во все времена быть в состоянии носить оружие и стать солдатом, — утверждал Локк. — Джентльмены должны закалять своих детей так же, как это делают честные фермеры и зажиточные йомены». И многие дворяне в XVIII веке на этот канон ориентировались и старались «беречь честь смолоду», вспомним хотя бы пушкинскую «Капитанскую дочку». А вот в XIX веке дворянство стало уже отрываться от народа, превратилось в замкнутую касту и в итоге выродилось. Но мы несколько забегаем вперед. Давайте притормозим наш маховик времени и вернемся в конец XVII века, к Джону Локку.
Джон Локк — младший современник Томаса Гоббса, он родился в 1632 году. То есть английскую революцию, которая отправила 52-летнего Гоббса в эмиграцию во Францию, Локк встретил всего лишь 8-летним мальчиком. Смысла происходящих событий он еще толком не понимал, однако к концу революции (т. е. к 1660 году) он был уже противником Кромвеля и приветствовал реставрацию Стюартов. Эта реставрация, как мы уже рассказывали в части 1, многих разочаровала, в том числе и Джона Локка. Карл II оказался никудышным королем, который вел откровенно развратный образ жизни. Достаточно сказать, что только официально у него было 14 (четырнадцать, Карл!) незаконных детей; этим детям давались пышные герцогские и графские титулы, в то время как простой народ страдал от чумы, убившей 20 % жителей Лондона, а потом на столицу обрушился Великий пожар 1666 года, лишивший крова 90% оставшихся жителей.
После пожара лондонцы нашли какого-то француза и заставили его признаться в том, что он агент Ватикана и поджег город из ненависти к протестантской Англии. Француза, разумеется, повесили, и только потом выяснилось, что он приехал в Лондон через два дня после пожара, но всем было уже плевать. В принципе неверно представлять европейцев конца XVII столетия цивилизованными людьми. Это были грубые и неотесанные люди, ничем не отличающиеся от «дикарей» из далекой Полинезии. В 1672 году голландцы, например, убили, расчленили и съели великого пенсионария (т. е. премьер-министра) Яна де Витта.
Русские в те времена тоже были хороши: боярыню Морозову заморили голодом, протопопа Аввакума сожгли на костре, а в 1682 году верные Милославским стрельцы бросали на копья сторонников Нарышкиных, – но не до каннибализма же! Поэтому совершенно непонятно, на каком основании разного рода западники утверждают, что Россия до Петра Первого была хуже прекрасной Европы. Мы хотя бы своих правителей на Красной площади не ели.
Мы рассказываем это не потому что нам нравится «чернуха», а чтобы вы увидели космическую (не побоимся этого слова) разницу между миром до Джона Локка и миром после него. Идея либерализма прежде всего в цивилизованном, джентльменском способе решения конфликтов, безо всякого поедания премьер-министров. Проиграл на парламентских выборах — будь любезен, уступи место другому. Обидел женщину — простите, сэр, эта дама находится под моим покровительством, я вызываю вас на дуэль, шпаги или пистолеты? Эту хорошо известную по авантюрным романам «культурную» моду задали именно англичане, которые в 1688 году окончательно выгнали из страны Стюартов и сделали королем голландского штатгальтера Вильгельма III Оранского.
Джон Локк был непосредственным участником этих событий, известных как «славная революция» (Glorious Revolution). В 1683 году Локк был вынужден бежать из Англии в Голландию вслед за своим покровителем, попавшим в немилость к Карлу II, и вернулся он уже вместе с голландскими войсками. Очень быстро Локк сделался главным идеологом свершившегося переворота. В 1689 году он опубликовал книгу, которая называется «Два трактата о правлении». Эта книга-то и является фундаментом всякого либерализма, в том числе современного.
В чем ее главная идея? А идея приблизительно в том же, что и у Гоббса, которого Локк очень внимательно изучал, но вывернута эта идея под другим углом. Во-первых, никакого божественного права нет. Королями людей делает не Бог, а общественное согласие, консенсус. Вот как Вильгельм стал английским королем. Не по праву, данному ему Богом, нет, а потому что английский народ поверил ему и дал ему право быть королем. Суверен не король, а народ! Власть не с неба, а от земли. Почувствуйте эту разницу. Она очень важная, ключевая. Это граница между нашим миром и средневековым.
Во-вторых, в отличие от Гоббса, который по большому счету продвигал старую, маккиавелианскую идею о том, что государь не должен ни перед кем отчитываться за свои поступки, а должен просто действовать в интересах своего народа, Локк заявил, что такие ограничения есть. Ограничение в том, что у монарха нет возможности нарушать естественные права своих подданных. Нет такой возможности. Это тоже важно понять и почувствовать. Государь Макиавелли и Левиафан Гоббса просто не должен думать о том, что кому-то от его действий будет больно. Не обязан терзаться муками совести. Совсем. Он движим только национальным интересом. Всё остальное неважно. Цель оправдывает средства. Если в интересах народа нужно перебить каких-нибудь террористов или заговорщиков, государь должен сделать это, не колеблясь. Да, это очень похоже в том числе на сталинскую идеологию, и нетрудно заметить, например, что первый полноценный перевод «Левиафана» Гоббса появился в России… в 1936 году. Но на самом деле это обман зрения — в корне коммунистической идеологии не Гоббс, а Руссо, просто это ровно тот случай, когда крайности смыкаются.
Различие же состоит в том, что Локк исходит не из интересов нации, а из интересов одного конкретного человека.
Это сугубо английская деталь. Англичанин — индивидуалист до мозга костей. Он просто не умеет видеть общее, а ищет во всем частности. Это проявляется практически во всем. Приведем примеры. Английская философия — это философия крайнего индивидуализма, часто перерастающего в т. н. субъективный идеализм. Наука, которая во Франции или в России называется этнографией или этнологией, в Англии и Америке носит имя антропологии. Абсолютно один и тот же предмет, но подход разный! Русскому или французу интересны этнос или социум, англичанину плевать на любые коллективы, ему важен антропос, человек – то, как законы и обычаи преломляются в сознании личности. Даже идея эволюции, как ее сформулировал изначально англичанин Дарвин, – это идея естественного отбора именно отдельных особей, а не популяций (сами англичане, впрочем, в XX веке Дарвина поправили и сместили акцент на популяционный отбор, это сделали биологи Холдейн и Дж. Мейнард Смит, отъявленные коммунисты).
Идея либерализма связана со все тою же протестантской этикой, с принципом религиозной свободы, которая возник в XVI столетии. На знаменах Вильгельма Оранского было написано «Я буду поддерживать протестантизм и свободу Англии» (Стюарты, наоборот, тяготели к католицизму). Проще говоря, Вильгельм в расчете получить трон пообещал англичанам некоторые вольности и… одержал разгромную победу. Сторонники Стюартов (т. н. якобиты, по имени последнего короля из этой шотландской династии) разбежались почти без боя. Джон Локк попросту довел эту программу победившей партии до логического умозаключения и красоты. Так и возникло в Англии то, что принято называть конституционной монархией, и эта форма правления, как нетрудно заметить, держится и по сей день.
Нужно понимать, что это не монархия в классическом смысле. Это именно предтеча современных демократических форм. Великобритания просто так исторически и застыла на этом формате, который по современным понятиям очень далек от демократии, конечно. Например, в Англии до сих пор сохраняется государственная англиканская церковь, главой которой считается монарх. Это, конечно, отсталость. Церковь должна быть автономна. У нас вот в России, например, церковь с 5 февраля 1918 года автономна (автокефальна) и отделена от государства. А в Англии почему-то нет. Поэтому опять же возникает недоумение, когда разного рода англоманы начинают критиковать Россию как якобы отсталую страну. А не хотите ли вы на свою рожу взглянуть прежде чем на зеркало пенять?
А вот Америка пошла дальше своей метрополии, потому что протестантизм пустил за Атлантическим океаном еще более глубокие корни, потому что в Америку из Англии уезжали именно индепенденты, те, кто был за радикальный разрыв церкви с государством. И в 1776 году потомки этих индепендентов провозгласили республику на основании в том числе идей Джона Локка. Молодцы! Так и нужно!
Какой-то большой глубины в философских изысканиях Локка нет, это признают многие исследователи. Локк — вторичный автор. В философском плане он идет за Лейбницем, а в политологическом — за Гоббсом. На самом деле Локк был очень хороший политтехнолог, только и всего. Конечно, либерализм не несет с собой абсолютного добра, но Локк так всё красиво обработал и подал под таким вкусным соусом свободы и гражданских прав, что всем понравилось. И до сих пор эту историю «славной революции» либеральные авторы подают как некое прорывище.
Но при этом многие факты из истории победившего в 1688 году либерализма как бы невзначай забыты. Например, многие не замечают того факта, что первым конституционным королем Англии стал тот самый человек, который виноват в том, что голландцы съели своего премьер-министра. Именно так. Ян де Витт был противник оранжистов, и его смерть – результат того, что штатгальтером Нидерландов стал будущий король Англии Вильгельм III Оранский. Вроде бы незначительная деталь, но хорошо подчеркивающая характер политической борьбы.
Далее. Победившие либерал-протестанты продолжали гражданскую войну с недобитыми остатками якобитов, и никакой пощады к политическим противникам у них не было. Например, 13 февраля 1692 года солдаты английской армии вырезали в Шотландии 38 человек из клана Макдональдов, верных Стюартам, и сожгли деревню Гленко. Макдональды потребовали суда, парламентских слушаний и все прочее, что полагается по либеральной конституции, но дело замяли и, как говорят в таких случаях, «развалили».
Этот исторический факт хорошо известен тем, что именно он, среди всего прочего, стал одним из мотивов для знаменитой «Красной свадьбы» в «Игре престолов». Сама сюжетная линия в книжке (и фильме) о тройном противостоянии Севера, Юга и некоего купеческого заморья — явная отсылка к Шотландии, Англии и Голландии в конце XVII века, просто странам придан размер континентов. Короче, Дейенерис Таргариен — это Вильгельм Оранский, а сжегший Королевскую Гавань дракон… просто принес на своих крыльях немножко либерализма.
Плюсы и минусы либерализма: разбираемся по-честному
Спойлер: в либерализме много хорошего, но всю идею губит оттенок буржуазной исключительности
Что по-настоящему привлекает в учении Джона Локка, так это его практичность – очень трезвый, прагматический, как любили говорить в XVIII столетии, взгляд на реальность. Есть человек. Так? Так. Человек создан Богом для счастья, ну или не Богом, а эволюцией, какая разница. Счастье выражается в том, чтобы жить нормальной, зажиточной жизнью лондонского буржуа, читать по утрам любимую газету TheIndependent, иногда ездить в оперу слушать «Волшебную флейту», кушать в ресторане, а на жизнь зарабатывать, например, расследованием хитроумных преступлений на пару с компаньоном-доктором. Очень по-английски.
Где-нибудь в России сознание так уже не работает. У нас обязательно начинается разговор про долг, обязанности и патриотизм. Нам права́ уже не так интересны, потому что мы, русские, всегда готовы спасти весь мир ценой собственной жизни. Английский мозг так не работает. Англичанин лучше найдет кучу союзников, которые будут воевать за него. Большинство войн XVIII века для англичан были, кстати говоря, неудачными, из-за того, что они попросту больше не хотели воевать за непонятные интересы, а хотели воевать только за свой кошелек. Сначала была война за испанское наследство, в которой англичане потеряли кучу солдат («Мальбрук в поход собрался»), но большого результата не добились, разве что монопольного права торговать рабами в испанских колониях (очень сомнительное достижение для страны, претендующей на звание родины всего свободного). Потом британский флот в 1720 году плавал в Балтийском море из-за страха усиления России, но так и не решился напасть на русских. А в 1738 г. английский купец Роберт Дженкинс явился на заседание парламента, держа в руках бутыль с заспиртованным ухом, которое отрезал ему испанский офицер; это стало формальным поводом к военному конфликту, получившему название «войны за ухо Дженкинса». Вот до чего доходило в очень странной британской истории! Война из-за отрезанного уха!
Всё это типичные проявления либерального типа мышления. Иначе говоря, либерализм изначально был концепцией во многом изоляционистской, а не экспансионистской, как это часто пытаются представить. Экспансия была в основном торговая, при этом одним из главных товаров были черные рабы.
Далее, из плюсов. Очень разумное отношение к государству. Государство в концепции Локка — это, прежде всего, защита собственности. Собственность старик Джон трактует как естественное право. Тоже очень разумно. В самом деле, я купил, например, автомобиль. Он мой и больше ничей. Я транспортный налог за него плачу. И да, я хочу знать, на что эти налоги пойдут: на строительство дорог или на зарплату министру транспорта. Для этого и существует парламентская отчетность и свободная пресса. И я очень не хочу, чтобы у меня по какому-то поводу, неважно какому, отбирали мой автомобиль. Это мое естественное право, владеть автомобилем. Я его купил. Он мой. Баста. В мире Гоббса или Руссо, т. е. в мире абсолютной монархии или коммунизма государство может попросту отобрать автомобиль, ссылаясь, например, на военную ситуацию, и на то, что этот автомобиль срочно нужен для того чтобы подвозить солдат к линии фронта. В либеральном обществе тоже могут отобрать, конечно, но при этом правовые основания будут сопряжены с кучей бумажек, парламентских запросов, слушаний и газетных скандалов. При коммунизме просто отберут, скажут: зачем вам две машины, профессор, и почему у вас в квартире семь комнат, вы должны поделиться с общественностью, вот и всё.
Это и главный недостаток либерализма на самом деле. Предположим, что какой-то человек набрал себе квартир и машин обманом. Доказать, что этот человек мошенник, вы не можете. А он просто воспользовался лазейкой в каком-нибудь законе и захапал. По закону он совершенно прав, а по совести, конечно же, нет. Проблема либерализма в том, что он всегда защищает по формальному признаку, а не по факту.
В истории России есть два очень ярких примера того как неконтролируемое и даже инициированное государством обогащение привело к катастрофическим результатам. Первый пример — феодальная земельная собственность, которая к XX веку была сосредоточена в руках ограниченного числа людей в то время как 4/5 населения России оставались крестьянами с небольшими клочками земли, с которых толком и прокормиться-то было нельзя. Либеральная по своему смыслу революция 1905 года не решила этой проблемы, напротив, только усугубила ее. Ничего не решило и Временное правительство, состоявшее всё из тех же либералов. И в итоге либеральная клика, растеряв политический рейтинг, была осенью 1917 года естественным образом смещена Советской властью, вся аргументация которой и была-то в «мире и земле», т. е. напрашивающемся радикальном решении двух очевидных системных проблем.
Второй пример — приватизация 1990-х гг, которая по вине тех же либералов и западников превратилась в «прихватизацию». И ничего сказать теперь нельзя, священное либеральное право частной собственности. А было бы неплохо стукнуть кулаком по столу и потребовать пересмотра итогов приватизации, по крайней мере, коммунисты и социалисты на этом регулярно настаивают. Но сделать ничего нельзя, у нас либеральная страна и либеральная конституция, спасибо, Джон Локк. И получается, что прав вор, а не честный человек. Парадокс. Система, созданная как бы для честных людей, проталкивает воров. Это недостаток либерализма вообще, очень серьезный, системный, повторим это еще раз. До тех пор, пока не будет найдено решения, как это исправить, будет очень, очень много недовольных.
Если вы думаете, что в Англии XVIII века после реформ Вильгельма Оранского было как-то иначе, вы очень сильно ошибаетесь. Еще Карл Маркс заметил, что в Англии к 1750-м гг фактически исчезла прослойка йоменов, т. е. мелких частных землевладельцев (по-нашему кулаков), на которых очень многое держалось еще за 100 лет до того, и протестантские войска Кромвеля формировались в т. ч. за счет таких вот кулаков; йоменом, а не дворянином был, например, по рождению Ньютон (сэром он стал только в 1705 году). Сохранились какие-то почетные звания, и в Англии до сих пор йоменская стража охраняет Тауэр. Но сейчас это просто игрушка, приманка для туристов, вот и всё. Как класс йомены не существуют. Спрашивается, почему? А потому что победивший в 1688 году либерализм всего за 60 лет этот класс разорил и превратил его из преуспевающей сельской прослойки в деклассированную массу, которую английское правительство начало отправлять на колониальные войны: в Америку, потом в Индию. Получается, что либерализм — это не совсем хорошо, нерегулируемый («свободный») рынок может привести к непоправимым социальным последствиям, что и случилось в Англии (как и в России, впрочем, потому что и у нас кулаки как класс исчезли, немного по другим причинам, правда).
В общем, давайте без иллюзий. Либерализм разрушает. Очень сильно размывает свободами (реальными или мнимыми, не суть) социальную структуру и тем самым выращивает своих противников в лице идей коммунистических или, наоборот, абсолютистских.
Еще один глобальный минус либерализма в том, что это система, заточенная только на тех, у кого есть деньги и собственность. Если у тебя нет квартиры, машины, вклада в банке, хорошей работы, ты очень сильно рискуешь выпасть из системы вообще и стать мусорщиком или уборщиком, даже если у тебя гениальный интеллект, и ты можешь стать великим ученым или писателем. Нет денег — всё, ничего нет. Ты ничего не добьешься, богатые просто не пустят тебя в свой круг. Можно пробиться «наверх», но это единичные примеры, власть всегда де-факто будет принадлежать не народу как таковому, а «элите», правящему классу. Не нужно быть марксистом, чтобы это видеть.
В сущности, либерализм — не демократическое, а олигархическое направление в операционной системе ОД. Вот почему либеральные идеи всегда популярны среди разного рода дворян или интеллигентов, т. е. «элит».
В незападных странах дело осложняется еще и тем, что эти «элиты» начинают ориентироваться на Запад и выполнять роль послушной марионетки в руках владельцев либеральных фондов, т. е. все тех же олигархов, капиталистов и воротил вроде Джорджа Сороса. Если вы считаете такую систему справедливой, скорее всего, вы что-то уже от этой либеральной модели получили, получаете или намерены получить, значит, у вас богатый папа, вы работаете на престижной «интеллектуальной» работе или просто мечтаете выйти замуж за либерального принца.
По большому счету, аристотелевская триада «монархия — олигархия — демократия» никуда не делась и получила в Новое время естественное продолжение, можно сказать, возрождение в виде трех направлений теории общественного договора. Вот только акценты большинство современных политологов расставляет неправильно. Современный либерализм — это все та же олигархия Античности, а не демократия. Демократия — это коммунизм. Монархия и есть монархия, но в нашем мире это часто перерастает в нездоровые формы, например, фашизм, который возник в 1920—30-х гг именно как реакция «правых» на натиск «левых» либеральных и коммунистических идей.
Вот и всё на сегодня. Спасибо тебе, Джон Локк, за этот мир, каким бы плохим он ни был. А в третьей, заключительной части мы поговорим как раз о Жан-Жаке Руссо и о коммунизме как альтернативе либерализму, и тоже честно разберем, что в этой идее плохого, а что — хорошего.
Борис Мячин.
Продолжение следует.
Первую часть можно прочитать здесь.
Свежие комментарии