У меня была некогда такая странная морфологическая теория. Большинство крупных российских городов определились в своей ориентации. Одни (Санкт-Петербург, Омск, Екатеринбург, Курск…) принадлежат к грамматическому мужскому роду, другие (Москва, Уфа, Самара, Астрахань…) соответственно относятся к женскому. Есть лишь два областных центра в России, которые так и не определились – Иваново и Кемерово. И эта неопределенность, на мой взгляд, объясняет ту неоформленность, с которой протекает в этих городах обывательская жизнь.
Немного истории
Несмотря на свой юный для русских городов возраст – 148 лет, сама история успела накуролесить в этом городе немало. Во-первых, именно здесь некогда проходил нелегкий путь из Руси в Орду. И именно на ивановской земле, возвращаясь из Орды, скончался князь Александр Невский. Первое письменное упоминание о селе Иваново относится к 1561 году. Тогда Иван Грозный пожаловал Иваново с прилегающими к нему селениями братьям жены Марии Темрюковны кабардинским князьям Темрюковичам-Черкасским. Эта традиция, по которой город выбирают на поселение наши южные гости остается и по сей день. Возможно, не случайно в народе есть и такое самоназвание города: Иваново – Ереваново. Столь же неслучаен и тот градус национализма, который в Иванове продолжает тлеть, не взирая на все попытки властей это заретушировать. К тому времени, когда богатое мануфактурой село Иваново решило стать, объединившись с Вознесенским посадом, городом Иваново-Вознесенском, село успело еще раз наследить в российской истории. Оно подарило миру Сергея Геннадиевича Нечаева, с которого Достоевский некогда списывал своих «Бесов». Я даже застал тот период, когда в Иванове можно было спокойно пройтись по улице Нечаева. Затем иваново-вознесенские ткачи подарили миру еще одну «парижскую коммуну» с чисто волжским акцентом – Совет народных депутатов. Кстати, я всегда с гордостью рассказывал о том, что последними защитниками пресненских баррикад в Москве были наши (иваново-вознесенские и шуйские) боевики, выученные на берегах ивановской речки Талки товарищем Арсением (Фрунзе).
Здравствуй, Родина!
У моей семьи на протяжении нескольких поколений выработался очень странный способ взаимоотношения с этим городом, который считается для нашего «семейного клана» (хотя какие могут быть у русских кланы?) родным. У нас почти никто не родился в этом городе. И почему-то все птенцы, даже оказавшись в детстве в старых отчих домах, потом все равно улетали оттуда на гигантские просторы России. Нарва, Омск, Мурманск, Измаил, Хабаровск, Благовещенск, Ярославль, Орел… Разброс наших, даже ближайших родственников, не позволяет нам собраться вместе в одну шумную компанию.
Впервые я увидел Иваново, пожалуй, году в 1971-ом, как раз в год его столетия. Меня вместе с сестренкой привезли показывать бабушкам и дедушке. Первые впечатления от этого города у меня были волшебные. Я еще застал, когда по улицам Глинищева (район Иванова с деревянной застройкой) гуляли в Новый год или под рождество ряженые и пели колядки. Я их не запомнил. Также как и не отложилась в памяти огромная русская печь, на которой по преданию отсыпались некогда мои предки. То есть ее-то я застал, но уже к следующему приезду вместо нее стоял обыкновенный пузатый газовый котел. Зато я успел «испортить» своему прадеду последние годы его жизни своими антиалкогольными лекциями:
- Деда Петя! Не пей, деда, водку! Я баушке скажу. – Упрямо врывался я в попытки моего прадеда «поговорить» с прохожими на языке стакана, пущенного по кругу.
Вообще-то, деда Петя для меня был прадедушкой. Он родился в ивановской деревушке, где в детстве играл в одни игры с будущим депутатом IV-ой Государственной думы Федором Самойловым. Может, это знакомство и помогло ему не загреметь в сгоревший в 2008-м ивановский «серый дом» за свой длинный язык. Но, на самом деле, мы не были с ним одной крови. Моя бабка Анна, по отцу Леднева, очень рано осиротела, когда сначала отца ее засекли нагайками, а потом от вечного недоедания скончалась ее мама. И вот тогда Петр Потехин, только что выстроивший на Глинищеве свой городской дом, удочерил мою бабушку. Бабушка стала активной комсомолкой, парашютисткой, а дед тихо мечтал о своей лавочке. И так и остался до конца своих дней единоличником, занимаясь извозом на своей лошаденке.
Мое фрагментарное (раз в год, раз в два года) общение с этим городом, привело к тому, что я был влюблен в его историю, в прятки на чердаке, среди рукописей и записных книжек моего деда Володи, который ушел из жизни в далеком для меня 1953 году. Не выдержав своих фронтовых воспоминаний, где присутствовали и висение на безымянной скале на беломорье, и последовавший потом штрафбат, из которого он вышел с красной звездочкой и возвращением звания, мой дед, дослужившись в Измаиле до каперанга, тихо спивался. Настолько тихо, что моя бабушка мне рассказывала:
- Вот так Володя вечером придет. Посмотрит на меня грустно, скажет: «Аннушка, я выпил, пойду в сарайке лягу». И уходил в сараюшку, потом стал стрелять по кулям с мукой. А потом повесился.
Но, вылежав, на ивановском чердаке пятнадцать лет его подшивки старых газет, многочисленные курсы истории партии – от Ярославского до знаменитого Краткого – все это отрекошетило в меня. Начитавшись их, я не мог уже не задаваться лишними вопросами.
Город, бредущий за мной по пятам
Когда я вырос, и, решив прописаться поближе к Москве, где тогда проживал, выбрал себе для этой цели Иваново, я даже и не подозревал, что этим чуть не попадаю в капкан.
Помню, тогда в поезде Москва-Иваново, читая книгу Иова, я вычитал такую строчку: зачем ты считаешь следы мои? Иваново и стал этим монстром, который начал преследовать меня, погружая в какую-то мрачную депрессию. В конце-концов, выехав как-то из Москвы, я больше в нее уже не вернулся. Так начался мой ивановский период, в котором я развинчивал свои тело и душу, пока не истончился до прозрачной субстанции, и меня вновь не позвал в дорогу мой старый друг-приятель замечательный русский поэт Айдар Хусаинов.
Помню, когда-то я провел параллель с Питером. Иваново и Питер города-убийцы. Но, если в Питере тебе и самому в кайф это постепенное умирание, то Иваново не спрашивает – оно просто тебя душит мешками в пыльном шкафу.
И все равно я очень люблю этот город. Хотя, если бы он, наконец, поменял себе имя на Иваново-Вознесенск, я думаю это пошло бы только на пользу.
Владимир ГЛИНСКИЙ.
PS. Мы предлагаем нашим читателям тоже поделиться своей личной географией. Рассказать о тех местах, где вы когда-то жили или живете. Наиболее интересные будут размещены на finam.info. Посылать свои эссе можно на dzecko@mail.ru.
Свежие комментарии