Презабавнейшую статью о советских летчиках Великой Отечественной опубликовало достаточно серьезное, казалось бы, американское издание The National Interest. Автором этой удивительно развесистой «клюквы» является Дэвид Экс (David Axe), а называется она «Недолгая, грязная и в страхе: жизнь русского летчика во время Второй мировой». Автор статьи пересказывает книгу Э. Р. Хутона (E. R. Hooton) «Война над степями».
Экс пишет: «Пользуясь первоисточниками с обеих сторон, Хутон выписывает канву воздушной войны на востоке, то и дело приближая масштаб, чтобы остановиться на отдельных летчиках и командирах и придать человеческое лицо титанической воздушной борьбе».
Вот что из этого «человеческого лица» получилось:
«Экипажи размещались в деревенских избах на расстоянии до 10 км от аэродрома, спали на нарах или на соломенных матрасах… Наземные бригады жили в задымленных землянках с самодельными печами и спали в мешках...
Все вставали до рассвета, умывались и чистили зубы пальцем, при этом летчики обычно не брились, а потом шли в столовую завтракать чаем или кофе, булочками или черным хлебом, иногда с колбасой, и отправлялись на аэродром…
Летчики проверяли самолеты, чтобы убедиться, что необученные и вечно голодные бригады техобслуживания ничего не пропустили. После инструктажа взлетали. Если они выживали, наградой по возвращении на базу становился быстрый обед — за которым запросто могло последовать еще задание.
Летчики получали по 30 пачек папирос в месяц и часто делились с наземными экипажами. У разных званий были свои марки: командиры полков курили «Казбек», летчики — «Белое море» (надо полагать, что это «Беломорканал» - М.К.), а аэродромные команды — «Простые»… Процветали суеверия. Перед заданием не брились и не фотографировались. И упаси вас бог заняться сексом с женщиной из механиков! Мылись редко, иногда даже раз в месяц. Туалеты были ямами в земле... Вечерами разговаривали и писали домой, а затем ложились спать. А потом просыпаешься — и снова одно и то же, пока авария или немецкий ас не положит конец грязному, голодному и жуткому существованию в величайшей воздушной войне в истории».
Голодное существование советских летчиков – это сильно. О том, что пайкам летно-подъемного состава сражавшиеся на земле советские воины могли только позавидовать, Экс и Хутон явно не слыхали. Термин «Ворошиловский завтрак» им неведом.
Понятно, что зубы «сталинские соколы» чистили непременно пальцем (хорошо еще, что лаптем щи не хлебали) по западным представлениям, а мылись редко. Труднее понять, почему заниматься сексом именно с «женщиной из механиков» не следовало? А с официанткой из летной столовой как, не опасно было?
В общем, «грязному и голодному» советскому летчику только и оставалось ждать, пока немецкий ас не положит конец его жуткому существованию, кто бы в этом сомневался. В «страхе» жили Покрышкин и Кожедуб, Клубов и Речкалов, тысячи их боевых товарищей. Ужасы тоталитаризма-сталинизма, как же без этого?
Простенькая мысль о том, что в разных летных частях при огромной линии фронта бытовые условия были очень непохожими Эксу и Хутону явно недоступна. Где-то и когда-то при спешно обустроенных полевых аэродромах летчики действительно на нарах спали, и с баней временные проблемы бывали. Кого-то и мыши одолевали, специально для борьбы с ними котов завозить приходилось…
Вот только абсолютизировать такое существование летчиков не следует. Ведь в это же время кто-то, например, летал в бой с обустроенных задолго до войны подмосковных аэродромов, отдыхал после ранения и госпиталя в доме отдыха на бывшей даче Троцкого или Рыкова, в благоустроенный клуб части регулярно наведывались с концертами Лемешев и Утесов, Максакова и Рознер.
А старшие офицеры части, узнав, что полетов сегодня не будет, ехали в Москву, посмотреть в Большом театре, как танцует жена одного из них. Что бы эти офицеры сказали, имей они возможность ознакомиться с творением «Недолгая, грязная и в страхе: жизнь русского летчика во время Второй мировой»?
Максим Кустов.
Свежие комментарии